Пустыня Тенере на северо-востоке Нигера была когда-то заселена лесом. К XX веку опустынивание уничтожило все, кроме одной акации. Древо Тенере, как его называли, было единственным на 400 километрах во всех направлениях. Его корни достигали почти 40 метров вглубь песка.
Дерево стало священным объектом среди кочевников из племени туарегов, которые проходили мимо него в своих путешествиях, никогда не используя его веток в качестве дров и не позволяя своим верблюдам есть его листья. По мере того, как все больше исследователей пустыни сталкивались с удивительно выносливым растением, оно стало довольно известным и даже было отмечено как ориентир на европейских военных картах безлюдных просторов в 1930-х годах. Когда Мишель Лесурд из Центральной службы по делам Сахары впервые наткнулся на дерево в 1939 году, он написал: "Нужно увидеть это дерево, чтобы поверить в его существование. В чем его секрет? Как оно все еще может жить, несмотря на множество верблюдов, которые попирают его? Почему верблюды племени азалаев не съели все его листья и колючки? Почему многочисленные туареги, ведущие соляные караваны, не рубят его ветви, чтобы развести костер и заварить чай? Единственный ответ заключается в том, что использование дерева является табу, и оно почитается караванщиками как священное. Существует некое суеверие, племенной порядок, который всегда уважают. Каждый год азалаи собираются вокруг дерева, прежде чем пересекать Тенере. Акация стала живым маяком; это первый или последний ориентир для азалая, покидающего Агадес по пути в Бильму или возвращающегося оттуда".
Когда поблизости вырыли колодец, секрет выживания чудесного дерева был, наконец, раскрыт. В то время как поверхность пустыни была пустынной, корни дерева Тенере достигли глубины более 40 метров под землей. Но даже невероятные корни не могли спасти его от кончины.
На протяжении большей части своей жизни дерево было единственным живым созданием на протяжении 400 километров в любом направлении. Но в 1973 году нетрезвый водитель грузовика врезался в акацию. Остатки дерева перенесли в Национальный музей Нигера в Ниамее, а на его месте установили одинокую металлическую скульптуру, чтобы почтить его память.